я иду по улице и проходя мимо остановки вижу девушку, ожидающую, видимо, свой автобус. не умею определять возраст на глаз. последнее время это совсем сложно стало. может восьмиклассница (и в голове сразу цоевский мотив, с этим "мм-м" в припеве), а может и вовсе аспирантка. у нее очень светлая кожа, аккуратный профиль, нет всех этих намечающихся щек, складок и прочей пухлости. (как там они любят говорить, "на кости только собаки падки"? что ж, кажется, в список стоит добавить и змеекрысов). у нее не зауженные джинсы и не облегающая куртка, но и так ясно, что все суставы легко прощупываются. к тому же она не сидит уткнувшись в голубой экран какого-нибудь девайса, а смотрит по сторонам.
мне нравится смотреть на таких девушек.

я хочу подойти и сказать: "девушка, милая девушка, вы знаете, что похожи на сбежавшую от своего культа богиню? вам бы в кино играть какие-то такие роли, ага. а еще вот. знаете, девушка, кого я несу в руке? посмотрите, какой славный парень". и я разверну руку ладонью вверх, покажу черную пушистую гусеницу (какая-то, кажется, медведица), цепляющуюся за поверхность кожи коготками на первых шести лапках и присосками на десяти брюшных ножках. скажу: "я по пейзажной аллее шел, а он там прямо по пешеходной дорожке полз. я решил, что мы вместе прогуляемся, все равно в центре сейчас никакой зелени, а тут, на левом берегу, на русановской набережной - отличная аллея и парк, то что надо таким ребятам."

но я никогда не сделаю этого. никогда и ни за что. зачем. она примет за идиота, может, подумает, что под кайфом. или, что будет хуже всего, решит, что это у меня такой способ клеиться. дескать, решил соригинальничать, рассчитываю зацепить нестандартным разговором.
и я даже не знаю что хуже, то, что она может, по-оленьи округлив глаза, шарахнуться, запищать при виде безобидного насекомого, или то, что она может холодно бросить "я парня жду", отвернувшись. я не знаю что хуже.

мне нужны таблички над людьми. или что бы, как в очередной из игр на моем ноуте, я мог нажать некую метафизическую тильду и, набрав код, прочитать информацию о персонаже, пока мир замрет. потому что ведь есть, не может не быть, таких людей, которые бы реагировали иначе. не могу и не хочу верить, что возможны только эти отвратительные стандартные реакции. но слишком часто я получал по носу этими вежливыми, или не очень вежливыми, от-ворот-поворотами. я не хочу снова извиняться и уходить, на полусогнутых и с трясущимися руками, как побитый бездомный пес. поэтому мне нужны таблички над людьми.

мне нужны люди, способные к высокой скорости регенерации. я хочу и не хочу резать, надрывать, прокусывать и ломать. хочу давно, вероятно, почти всегда хотел, с самого малопомнящегося детства. я хочу видеть, ощущать, как блестяще-острое, похожее на малька зеркального карпа, лезвие пробежит по ее коже, оставит тонкую красную дорожку с растущими блестящими красными бусинами. хочу прикоснуться к постепенно расползающимся в стороны краям, открывающим красную мягкую волокнистую изнутри мякоть. я хочу до хруста вывернуть ей локоть или запястье, что бы кость разорвала кожу, что бы кровь плавно стекала, капая. по-настоящему, а не как во всех этих слешерах, где она брызжет клюквенным соком. хочу прокусить загривок, ощутить как зубы упрутся в позвоночник.

но какой смысл? какой смысл в имеющихся условиях даже пытаться?

я не хочу ни видеть вытаращенных, закатывающихся глаз с лопнувшими сосудами, ни слышать мерзкого звука, которым они кричат, от которого начинает обхватывать голову обруч мигрени или это тупое, фыркающее мычание из под слоя клейкой ленты. не хочу видеть как искривляется и багровеет плачем лицо, как бегут градины слез и чего-то им сродного из носа. не хочу, что бы она судорожно дергалась, что бы разрез был не ровным, или кровь и впрямь брызгала из-за постоянного мышечного напряжения. это не красиво, мне это не нравится, мне это не нужно. даже просто убивать такое существо мерзко, разве только издалека пристрелить, как больную чем-то заразным скотину.

я препарировал голову сбитого на перекрестке кота, и несколько раз мне приходилось выходить на балкон подышать, просто потому, что начинали трястись руки, рот наполнялся липкой слюной, к лицу и спине будто прикладывали раскаленную сковороду. и это при том, что кот был настолько мертв, насколько это возможно. просто он был свежим, не пах сладковато-тошнотворным разложением, только запах сворачивающейся крови, мертвого тела(персонаж габриэль виткопп называл, кажется, его "запах шелкопряда". не могу сказать, что очень похоже, но таки да, нечто общее есть).

мертвые прекрасны, свежие мертвецы почти как живые, но молчат, не возражают, не спорят, не говорят ерунды, не делают лишнего, не делают ничего. ти-ши-на-и-по-кой. если бы я, все же, не бросил попытки понять, что такого во всяческих способах совокупления, то некрофилия была бы для меня единственным выходом. живые издают звуки, живые постоянно пахнут чем-то телесным, постоянно секреции производят разного рода. влажные, липкие, теплые, если не горячие. меня блевать тянет от этого. даже прикасаться не хочется к живой человеческой коже.

so is it so strange, that only dead girls don't walk away from me?
(voltair - dead girls)